Начало игры

   Ещё несколько минут назад чистое, голубое небо – теперь затянутое темно-свинцовыми тучами, с которых то и дело срываются снежинки. Ледяной ветер безжалостно теребит все, до чего может достать, в том числе и длинную и пушистую лазурную шерсть.
   Сидя под голым кустом смородины, она ярким пятном выделялась на фоне белейшего снега. Из её полуоткрытого рта облачками пара вырывалось дыхание, а полузакрытые глаза невидящим взором смотрели вокруг. Несмотря на густой мех, можно было заметить выпирающие кости – все-таки зима была очень холодной и пищи едва хватало.
   Зато глаз цепляла другая деталь – шерсть у ЗСИМ лоснилась, словно в лучшие летние месяцы. Парадокс объяснялся тем, что таким образом одиночка применяла свою силу, чтобы выжить в эту ледяную зиму.
   «Как холодно, - резкий вдох ледяного воздуха, заставил кошку вздрогнуть. – Я сижу здесь уже очень давно, а дичи не видать. Обычно, в это время года, она здесь водится, но видимо придется попытать счастья в лесу…» Выстраивая план действий, кошка изменяла свое тело – она хотела добиться полной невосприимчивости к холоду: это получалось, но медленно.
   Так, стоило ей пошевелить лапами, она их не ощущала, и каждое движение получалось вялым и замедленным.
   Льдисто-голубой взор, устремленный на небо, и опять в нем читается что-то такое, что не свойственно кошке, пусть и обладающей силой. Так в её взгляде читалось какая-то многовековая мудрость.
   «Нет. Определенно надо двигаться, иначе можно окоченеть, несмотря на то, что к холоду я стала менее восприимчива», - Сапфира очень осторожно встала на лапы и поочередно их потянула. Порыв ледяного ветра, заставший кошку врасплох, прилизал шерсть к бокам, отчего не до конца «охлажденное» тело покрыли мурашки.
   А тем временем, погода все портилась – с неба стали сыпаться не отдельные снежинки, а целые хлопья снега – ледяные и безжалостные - готовые все засыпать, по самое некуда. Деревья, покрытые коркой льда, ломались под двойной тяжестью (снега и льда), отчего в лесу стоял шум ломающихся деревьев.
   И все это происходило на рассвете, который произошел где-то два часа назад.
   И тут, Исидар Митрима увидела следы. Они ещё не были занесены снегом, потому что кошка, которая их оставила, прошла здесь всего несколько минут назад. А запах этой кошки, был знаком лазурной одиночке и очень дорог. Этот сладковатый, немного мускусный запах еловых шишек и ромашки мог принадлежать только Дождинке
   Случается так, что когда без внешнего фактора пытаешься что-то сделать со своим телом (например, сделать его устойчивым к холоду), так эта пытка может длиться часами, а если будет какой-нибудь «катализатор», как например, удивление или счастье, то процесс происходит моментально. Такой «тормоз» в силах бывал только зимой, когда и без того слабое тело кошки, пыталось использовать силу.
   Так и сейчас, Сапфира стала полностью невосприимчивой к холоду, и она могла заниматься своими делами – в данном случае, поймать Хрустальную Каплю.
    - Дождинка! – крикнула лазурная одиночка подруге, стараясь перекричать вой ветра.
   И она побежала, так быстро, как только могла. Хотя могла просто телепортироваться к своей серой подруге и помочь ей – её вид был ещё ужасные, чем у ЗСИМ.
    - Дождинка! – ещё один крик, но серенькая кошка, кажется, её не слышит – она поджимает под себя лапы, но продолжает свой путь к лесу. Её исхудавшее тело и выпирающие ребра говорят сами за себя.
   Только в тот момент, когда лапы кошки поехали на льду и она упала (ясно дело, из-за того, что поскользнулась), Сапфира назвала себя мышеголовой дурой: почему она сразу не телепортировалась?!
   Телепортация – мгновенный перенос одиночки в любую точку территории, куда ей только захочется. В данном случае – к Дождинке, а если ещё точнее – наперерез её пути.
   Материализация, так же, как и исчезновение – было мгновенным, но потому, как шла серая одиночка – свесив хвост и понурив голову, она ничего не видела.
    - Дождинка! – вновь позвала Сапфира свою подругу, очень грустным сопрано

Отредактировано ЗСИМ (2011-02-23 12:21:43)

ОФФ: прости, что так дого не оставляла посто - времени не было...

   Как обычно бывает – погода умеет портить даже самые радостные моменты в жизни (это Сапфира знает, как мы – дважды два): то, что недавно было лазурным небом, превратилось в сборище свинцовых туч, с которых ежесекундно сыпались хлопья снега. Снег, бывший ещё минуту назад мягким и пушистым, стал холодным и колючим, а в сочетании с ледяным ветром, это было Нечто (именно с большой буквы, так как описать этот мороз невозможно).
   Пусть её сила защищала её от холода, но то, во что превратилась Хрустальная Капля, заставляло Сапфиру ужаснуться и невольно передернуться: некогда густая и пышная шерстка, теперь представляла собой реденький покров тела. Её тело было исхудавшим – через кожу отчетливо виднелись все кости. То, как она дрожала, говорило, что Дождинка замерзает от холода.
   Исидар Митрима смотрела на «тень» Дождинки и понимала, что в этом есть её вина – не надо было ей исчезать из леса, тогда может быть её подруга, к которой лазурная одиночка испытывала почти материнские чувства, была бы не таким жалким подобием себя. «Это все моя вина. Моя! И не надо меня переубеждать – я это знаю» - волна стыда и отвращения к себе накрыла кошку с головой. Вынырнуть же из этого омута помогла серая кошечка:
    - Сапфира…
   Её голос. Но в тоже время – и не её. Жалкое подобие её прежнего меццо-сопрано. Теперь её голос был сух, и не было и намека на его хрустальные переливы. Этот сухой, жесткий звук больно резанул по ушам Сапфиры, а понимание вины ещё больше осело в ней.
   Встретившись с её изумрудным взглядом, в льдисто-голубых появилась волна самой настоящей паники – где тот озорной блеск юной ученицы? Где её любопытство, тяга к знаниям?! Сейчас этот взгляд был мертвым и очень дополнял мертвый голос Дождинки. Её состояние меланхолии – её главная проблема. Именно меланхолия убила в этой серой кошке, ту, что Сапфира любила.
   «Как ей помочь?!» - стучала в висках одна мысль, а сердце выдавало бешеный ритм, от чего одиночке стало жарко. Очень жарко, как бывает в летний зной. Особенно на солнцепеке. А тем временем, пока ЗСИМ рассуждала, Хрустальная Капля, прижавшись к лазурному боку подруги, перестала дрожать, но ледяной ветер, всякий раз налетая на кошек, ерошил шерсть, отчего серая кошечка теряла и без того скудное тепло её тела.
    - Я скучала, - небольшая пауза, - ужасно скучала. Как ты?
   Простоя фраза. Но такая приятная. И в тоже время нет.
  - Я? Хорошо.  – Пауза. Сопрано Сапфиры был на удивление твердым, и в тоже время мелодично-успокаивающим. На Дождинку это оказывало расслабляющие действие. – В данном случае, намного лучше, чем ты. Я сейчас невосприимчива к холоду – если хочешь, могу и тебя сделать невосприимчивой.
   «Может быть, таким образом, мне удастся искупить вину перед тобой. Я знаю, что виновата – я сделала тебя одиночкой, и я должна за тобой присматривать: ведь из-за меня ты ушла из племени» - мысли, как рой ос, проносились у неё в голове. А в подсознательной части мозга кружилась, кипела энергия силы, готовая по первому зову сознания прийти на помощь – это Исидар Митрима знала точно.
   А чего она не знала - почему была уверенность, что она сможет сделать Хрустальную Каплю невосприимчивой к морозу? Вот была и все. И это приводило одиночку к полному замешательству: «Откуда во мне такая уверенность? Я ведь раньше такого не делала. А если я захочу изменить мир вокруг себя, мне тоже это удастся сделать?» И вновь волна правоты наполнила её сознание.
    - Дождинка? – позвала свою подругу Сапфира, из-за того, что она долго не отвечала. А её теплый бок, постепенно охлаждался – лазурная одиночка понимала, что действовать надо незамедлительно. Пусть даже и без разрешения.
   Стоило только сконцентрироваться, как сила наполнила каждую клеточку её [Сапфиры] тела и была готова к указаниям мозга. Сапфира чуть напряглась – она не могла понять, как управлять своей силой и почему в один момент, она едва «текла» (как например, минут двадцать назад) или как сейчас – «бурным потоком».
   Она даже не сформулировала мысль, как сила принялась делать Дождинку невосприимчивой к морозу –лазурная кошка ощущала прикосновение энергии к каждой клеточке её тела. Ощущала реакцию клеток и организма в целом на её воздействие – от чего-то неопределенного до возобновления нормальной работы тела.
    - Так лучше, подруга моя? – на этот раз, сопрано Сапфиры был полон материнского тепла. Это же тепло лилось и из льдисто-голубых глаз, смотрящих на Дождинку.